Кто-то проводит жизнь среди бумаг, кто-то путешествует по миру, а кто-то совмещает эти занятия. О специфике своей работы рассказал синхронист Юрий Флигельман.

— Синхронистами рождаются или становятся?

— Рождаются. Сначала я думал, что знания языка достаточно. Это не так. Переводчику необходим особый склад ума, быстрота реакций. Можно сказать, мне повезло, ведь я, будучи новичком, действовал вслепую. Когда впервые попал на конференцию в роли переводчика, я пытался запоминать и воспроизводить речь кусками, было страшно тяжело. Во время перерыва ко мне подошел коллега (он должен был заменить меня в случае провала) и посоветовал говорить вместе со спикером. Я попробовал, и всё получилось.

— Что, по вашему мнению, отличает профессионала-переводчика?

— Я считаю, что главный принцип хорошего синхрониста — быть универсальным и надежным инструментом. Когда говоришь, нужно перестать существовать как личность: спикер несет чушь — неси чушь вместе с ним, спикер матерится — переводи его выражения дословно. Тебя не должно волновать, какими будут последствия — красть слова нельзя. Не каждому, правда, хватает смелости это признать.

— Всегда ли вы следовали этому принципу?

— Я часто оказывался в неоднозначных ситуациях, но всегда старался делать именно то, что от меня требовалось. Однажды я переводил разговор иностранной делегации с Андреем Ждановым. На его некорректное заявление один из американцев ответил справедливым замечанием. Переводчик Жданова молчал. Тогда я обратился к нему сам и пересказал речь иностранца полностью. Жданов покраснел и вышел из помещения, но я знал, что поступил правильно, и не боялся проблем.

— Как получилось, что вы оказались за пределами СССР?

— Я еврей, и, естественно, в советское время меня никуда не выпускали. Заводил важные связи, меня приглашали работать в другие страны, но выезжать я не мог, мне попросту отказывались  оформлять документы. Сжимал кулаки, но ничего не мог поделать. Позже я подружился с Валдасом Адамкусом  — благодаря ему я впервые оказался за границей. Он прислал мне все необходимые бумаги и подписал: “Собирайся”. Вскоре я уже был в США, после — в Канаде и Египте.

— Как вы попали в Африку?

— Стечение обстоятельств. В 92-ом году я оказался в России, но заработать в ней тогда было невозможно. Ко мне обратился сосед с предложением отправиться в Египет, потому что его компании понадобился переводчик. Мне предложили крупную сумму — я согласился.

— Вам удалось найти общий язык с местным населением?

— С трудом. Дело было не только в языковом барьере. Впоследствии меня назначили еще и на должность менеджера, поэтому пришлось руководить местными. Сказать, что меня возненавидели — не сказать ничего. Арабы сливали из наших вертолетов керосин и разбавляли остатки водой. Из-за их воровства чуть не погиб мой приятель. Его вертолет упал после десяти минут полета и убил двух человек. Я сам едва не стал жертвой этого идиотизма: как минимум трижды находил в баке топливо с водой.

— Что больше всего запомнилось вам из путешествий?

— Когда я вырвался из Советского Союза в Штаты, первое, что меня шокировало, — магазины с тоннами еды, дружелюбие американцев и чистейшие уборные. После этого я оказался в Египте… Однажды увидел, как местная женщина мыла в реке посуду. Поблизости купались ее дети, а в паре метров от них проплывал полусгнивший осел. Вот ответ на ваш вопрос в одной картинке.

— Чему вас научила работа синхронным переводчиком?

— В первую очередь — арабскому (смеется). Пожалуй, я понял, что переводческая работа похожа на бесконечную полосу препятствий, которые либо ломают тебя, либо делают лучше. Мне удалось выдержать это испытание, и я счастлив, что не побоялся проверить себя на стойкость.