Время чтения: 5 минуты

Персональный стилист, основатель бренда одежды и фотопроекта Екатерина Галас рассказала об актуальных тенденциях в мире моды

— Мир моды впадает в крайности

Dolce & Gabbana выпустили ролик, рассчитанный на азиатского потребителя, где девушка ест палочками европейскую еду, в том числе пиццу. Это вызвало шквал протестов у азиатов, потому что они посчитали, будто их выставили людьми малокультурными. Дизайнеры не понимают, куда податься — эко, феминизм, бодипозитив — все смешивается.

А теперь по порядку. Существует глобальный экотренд. Его поддержал не эконастроенный Gucci, который несколько сезонов назад отказался от использования меха.

Также на пике популярности находится бодипозитив. Буквально неделю назад была в Дубае и заметила, что у Nike манекены огромных размеров, а ведь бренд всегда пропагандировал спорт. Теперь люди с лишним весом выступают с заявлениями, что кто-то ущемляет их права. Вспомните, Yves Saint Laurent, сложно представить эти платья на полных женщинах.

Нейтрально настроенный бренд Bottega Veneta тоже приспособился к неустойчивой ситуации в индустрии. В итальянском модном доме поменялся креативный директор. Новый пришел из марки Celine и делает на базе Bottega Veneta очень классные вещи. Ему приписывают минимализм, который тоже является глобальным трендом. Эту марку не преследуют скандалы, как Dolce и Gucci.

— Уродливое становится новым эталоном красоты 

Gucci был одним из первых, кто стал использовать моделей-трансгендеров, среди которых тяжело отличить парней от девушек. Раньше бренд был нарочито сексуальным и женственным, а рекламные кампании и вовсе — суперсекс. А теперь он проводит смешанные показы. Gucci ввел такой тренд, как стирание традиционной женственности. Его поддержал Louis Vuitton.

Balenciaga — тоже яркий пример того, когда не отличишь мужскую одежду от женской. Дизайнеры стараются создавать ugly-fashion, демонстрировать искаженные представления о женской одежде, все уравнивая, выпуская в женских показах мужчин, в мужских — женщин. Мода стремится к тому, что чем уродливее, тем красивее.

Напротив, Tom Ford придерживается женственных форм. Это всегда сексуальные модели и макияж. Наблюдая за его показами, видишь, как человек восхищался женщиной.

Также сюда можно отнести старинные бренды, которые сейчас находятся не на вершине модного пьедестала. Например, Versace — торжество женственности. Пусть эту марку тоже преследуют скандалы, интриги, расследования. Но ДНК бренда сохранено.

В коллекциях Michael Kors всегда присутствует классицизм. Это то, чего сейчас и не хватает.

— В сентябрьском номере Harper’s Bazaar Эмили Ратаковски запечатлена с небритыми подмышками 

Движение бодипозитив создавалось в поддержку людей с приобретенными недостатками или тех, кто уже родился с какими-то несовершенствами. Оно учило общество реагировать нормально на таких людей. А позже это свелось к тому, что девушки стали демонстрировать свои небритые подмышки, неухоженные ноги, лишний вес и говорить, что это нормально.

В своем фотопроекте, я с удовольствием снимаю людей с родимыми пятнами, витилиго. Учу своих детей и  учеников видеть в этом красоту и ни в коем случае никак не определять человека по тому, есть у него заболевание или нет.

А то, что девушки стали демонстрировать мозоли и подмышки, на мой взгляд, противоречит женственности. У нас не осталось ничего интимного. Эмили Ратаковски не должна участвовать в подобных съемках, потому что она икона стиля, культовая личность для молодых девочек 16-18 лет.

В последнем показе Balenciaga, роскошную женщину Ренату Литвинову, Демна Гвасалия представил в образе женщины, будто бы пережившей химиотерапию. Я понимаю, что он хотел сказать. Женщина —  это не макияж, не косметика, не волосы, не укладка. Но если женщина хочет нравиться, если она, в первую очередь, хочет это общество вдохновлять, то это не про подмышки.

Лара Стоун после родов попросила ее не ретушировать. Это мне импонирует. Одно дело показать свою неухоженность, а другое — увидеть красивую женщину после рождения ребенка с несовершенными формами и без кубиков пресса.

— Невозможно все рушить, надо балансировать

Радикальные общества толкают марки на то что, бренды теряют свое ДНК. Это приводит их к краху. Мы уже остались без Balenciaga, который раньше был женственным и красивым. То же происходит с Dior, практически с каждым брендом. Невозможно стремиться все рушить. Надо балансировать.

— На месте креативного директора Victoria’s Secret я бы поступила как политик

Я бы задумалась о балансе. Если ты хочешь иметь коммерчески успешный бренд, то не можешь позволить себе игнорировать мировые тренды.

Помните историю коллаборации H&M с Карлом Лагерфельдом? Тогда мэтр высокой моды высказался о том, что не хотел бы в своих линейках делать размеры L, XL. Кутюрье сам похудел на 40 кг, чтобы носить slim-костюмы от Hedi Slimane. Будь я такой личностью, как Лагерфельд, я бы осталась верной своим взглядам. А будь я исполнительным директором Victoria’s Secret, то поступила бы как дипломат, политик и балансировала бы на грани. Продолжила бы культ здорового тела, не выпускала на подиум моделей 10 XL, но в слоганах говорила бы, что женщина прекрасна в любом весе.

— Менять стратегию приходится таким гигантам как VS, значит, мы достигли точки невозврата

Модели VS — идеальные девушки. Прокачанные, но не перегруженные мышцами и не аскетично сложенные. Это всегда ухоженные женщины, загорелые, иконы мирового стиля. Victoria’s Secret — синоним идеальной женщины. Они сами возвели это в культ, а теперь из-за давления общества, пытаются от этого отходить. Первые предпринятые шаги были — взять модель трансгендера, изменить слоганы, внедрить моделей plus-size. Менять стратегию приходится таким гигантам как Victoria’s Secret, значит, мы достигли точки невозврата.